А.С. Дежуров его рецензии и статьи -2

[essy]

Браво профессор,раво! Получила истинное наслаждение читая вашу статью! Как всегда емко и актуально!

Я считаю, что это мое лучшее публицистическое выступление последних лет. Почему "Новая газета", которую я числил за сиплый, но все же рупор демократических идей, не стала публиковать мою статью?

Арсений Дежуров

Филолог, искусствовед, радиожурналист

НЕСВОЕВРЕМЕННЫЕ МЫСЛИ ПРОФЕССОРА ЯКОВЕНКО

Нам тем больше хочется знать нашу будущность, чем более непроглядной она нам кажется. В статье "Что делать?" (№29 от 16 марта с.г.) доктор философии, профессор Игорь Яковенко представил футурологический прогноз, подтверждая его своим авторитетом, научной лексикой и строгой безапелляционностью речи. Были определены факторы, способные в долгосрочной перспективе приспособить русский характер, обращенный лицом в архаику, к условиям глобальной культуры. Сугубо теоретический подход философа встретил возражение: «Не смена ментальных архетипов нужна, а свободные СМИ и честные выборы», - этими словами завершает свой критический отклик на статью Яковенко Борис Парамонов - редактор и ведущий программы «Русские вопросы» на «Радио Свобода» в Нью-Йорке (см.: "Мальчик в штанах и мальчик без штанов" ; №37 от 4 апреля). Статья Яковенко имеет провокационный характер, и на провокацию поддался (и не мог не поддаться) знаменитый российский педагог Евгений Ямбург ("А способно ли образование облагородить человека?"; №42 от 16 апреля), Е. А. Ямбург опротестовывает точку зрения Яковенко с позиций учителя, поскольку наиболее очевидный вывод из статьи Яковенко – школьные знания в привычном виде бессмысленны и даже противопоказаны молодежи, если она желает адаптироваться в мировом культурном процессе. Вполне возможно, что время докажет прозорливость профессора Яковенко. Впрочем, время будет не только лучшим, но также единственным доказательством его доктрины, потому как основные положения статьи «Что делать?», убедительные по внешности, остались не доказанными в научном смысле.
Я далек от намеренья расширять бреши в концепции Яковенко, уязвленной критикой Бориса Парамонова, и судить о прочитанном в категориях «верно» или «неверно». Я всего лишь анализирую доказательную базу статьи как коллега по научному цеху – «достоверно» или «недостоверно».

Кроме того, мне кажется важным указать на несвоевременность мрачных откровений Игоря Григорьевича. Даже если автор ощущает свою правоту, не ко времени было делать эту печальную, упадочническую правду достоянием общественности. Суммируя критические выводы, я расскажу, почему.

Для начала, статья несвоевременна по языку и стилю. Доходчиво написаны первые абзацы в чарующем умы апокалиптическом ключе. А потом начинаются пространные периоды академического слога без словечка в простоте, которые (осмелюсь предположить) многие читатели пролистнули с полным доверием к автору (уж коли так учено писано, так, наверное, знал, про что писал). А читателям скептического толка был дан повод солидаризоваться с булгаковским героем: «Вы, профессор, воля ваша, что-то нескладное придумали! Оно, может, и умно, но больно непонятно. Над вами потешаться будут».

Августин называл слова сосудами для смысла, и хорошо бы, чтобы эти сосуды были прозрачны. Язык газеты всегда демократичен, хотя и в нем неминуемо встречаются слова новые, не всем известные. Чтение или слушание речи, содержащей непонятные слова (а есть слова, от которых робеет даже Winword), дело обычное. Пропуск одного или двух слов в строке, если их значение можно восстановить по контексту, не затрудняет целостности восприятия. Одного или двух. Но не трех. Три неизвестных слова подряд выключают читательское внимание, текст не запоминается и не осмысливается. Речь Яковенко (без злой воли автора) удобрена терминами, за прояснением которых надобно лезть в словарь не только неучу, но и коллегам с другой кафедры, причем не всё сыщешь! Чего стоит одно слово «синкрезис», возможное в ученых записках РГГУ, но никак не возможное ни в академических тезаурусах, ни в греческом языке!

Промышленный и культурный успех Европы И. Г. Яковенко объясняет распространением протестантской этики, которая понуждает человека жить ради работы, в отличие от этики традиционных сообществ, носители которой работают, чтобы жить, не получая радости от труда. Эта идея, отметившая недавно столетие своей актуальности, принадлежит немецкому социологу и философу Максу Веберу, ссылка на которого вовсе не обязательна ввиду общеизвестности его монографии «Протестантская этика и дух капитализма» (Die protestantische Ethik und der «Geist» des Kapitalismus, 1905).

Преобразование российской ментальности в виде приобщения ее к ценностям протестантской этики (или старообрядчества, которое Яковенко рассматривает как русский аналог протестантизма) должно производиться поэтапно и внедряться с младых ногтей народившемуся поколению. Для этого необходима вдумчивая селекция детской литературы, изъятие из нее русских народных сказок с их мечтой о праздном достатке. Русская пассивная миросозерцательность определяется, якобы, народными сказками, на которых были воспитаны наши старшие современники.

Иное дело сказка «Золотой ключик», которую Яковенко считает «вольным переводом» итальянской литературной сказки, сохранившим моральные установки оригинала. Не знаю, насколько показательна итальянская сказка в плане выявления механизмов протестантской этики (протестанты - 1% населения Италии), но это и неважно, поскольку «Золотой ключик» - это в той же степени перевод «Пиноккио», в какой кукольный спектакль «Божественная комедия» - изложение Библии.

В «Приключениях Буратино», как кажется Яковенко, сохраняется капиталистическое почтение к частной собственности, выраженное актом обмена товара (куртка) на деньги (четыре сольдо), денег на товар (азбука), товара на деньги (четыре сольдо), денег на товар (билет в театр) и т.д. Ибо «за текстом Карло Коллоди стоит 2 тысячи лет жизни в классовом обществе».

Яковенко резюмирует: «Итальянский ребенок твердо знает: за всё в этой жизни надо заплатить. Здесь мы сталкиваемся не только с концептом законов сохранения: ничто не появляется из ничего, но и с важнейшей моральной истиной. Сознание ребенка фиксирует эти положения не на уровне скучных сентенций, а на уровне деталей сюжета, фиксирующих самоочевидные вещи».

Этим дитя капитала отличается от русского народного героя, на которого без всякого напряжения с его стороны падают исполнительные щуки, удачные браки, почести, летающие ковры, самобраные скатерти или их денежный эквивалент.

Профессор пользуется непроверенными фактами из не близких ему источников. Доктор философии не обязательно должен быть эрудитом в области детской литературы, но уж если приходится обращаться за аргументацией к этому ресурсу, то почему не проконсультироваться со специалистами? Под специалистами я разумею литературоведов и только, отделяя от них писателей-сатириков и артистов эстрады.

Рассуждение о губительном воздействии народных сказок, славящих лень, и веющем в Буратино «духе капитализма», показалось мне уже слышанным, и, недолго порывшись в памяти, я вспомнил широко известный его первоисточник. Монолог Михаила Задорнова носит то же название, что и статья Яковенко («Что делать…») и содержит сентенцию: «Психология народа познается по его пословицам да по народным сказкам. Если внимательно прочитать русские народные сказки, станет понятно, что народ наш никогда работать не будет. Ведь в сказках наших никто никогда не работал. Это в их сказках: папа Карло с утра до вечера что-то стругает, пилит». И т.д.

Уважаемый Михаил Николаевич! Уважаемый Игорь Григорьевич! Папа Карло был шарманщиком…

Как более памятливый ценитель «Золотого ключика» замечу, что ни протестантской этики, ни духа капитализма в «Золотом ключике» нет; что Буратино взамен растраченных четырех золотых получил с Карабаса-Барабаса пять не по заслугам, а вследствие того, что Карабас подобрел от чихания; и означенная сумма, вложенная не в предприятие, а в ямку на поле, не умножила богатств и запасов Буратино. И вообще нигде в книге «товарища графа» не написано о духовной ценности материальных ценностей. Во вновь открытом театре Мальвина «не успевала раздавать билеты желающим посмотреть веселую комедию». С почетным билетом приползает Тортила, которая в свое время отдала Буратино ключик, и нигде не говорится, чтобы она платила за билет или же притязала на блокирующий пакет акций театра. Хотя Буратино (немного похожий на друга Толстого – Горького), открыл театр с нарисованной на занавесе молнией, похожей на мхатовскую чайку, похожую на молнию, он не стал антрепренером, директором, продюсером этого творческого объединения. Карло по-прежнему играет на шарманке, Буратино работает зазывалой, Мальвина – билетером, Артемон – капельдинером. Сказка заканчивается бесплатной раздачей бараньей похлебки безработным актерам и фиаско арт-бизнесмена Карабаса-Барабаса, оказавшегося во всех отношениях в луже.

Мне не кажется, что эта сказка – удачная иллюстрация к тезису Яковенко об итальянском ребенке с двумя тысячами лет классового общества в анамнезе.

Спаси господь подумать, что я поймал проф. Яковенко на плагиате из юморески. Профессор пал жертвой постмодернистской парадигмы, только и всего. В голове доктора философии полным-полно разных мыслей – своих и ставших почти своими – между ними трудно провести демаркационную линию. Услышанное в 1997 году суждение Задорнова отпечатлелось в памяти, забылось, вспомнилось через годы, попросилось в статью. Но всякий факт, попавший под руку ученому, нуждается в проверке. Будь то мысль сатирика или доктора философии – она должна пройти испытание на предмет научной достоверности.

И Задорнов и Яковенко убеждены в том, что магические талисманы, готовые в сказочной реальности накормить бездельника, - достояние сугубо русского фольклора. «Только в русских народных сказках встречается образ скатерти-самобранки. Это еще раз доказывает, что нашему человеку даже стол накрывать лень. Он мечтает, что развернет скатерть, а на ней уже все стоит!» - возвещает Задорнов, а Яковенко принимает за чистую монету и в своей статье использует волшебную скатерть как эмблему русской лени. Скатерть-самобранка – образ немецкого фольклора (Tischleindeckdich). И никакого отношения ни к русской лени, ни к протестантской этике не имеет.

Или, может статься, это русские лентяи сочинили историю о простаке, который променял коня на корову, корову на свинью – овцу – гуся - мешок гнилых яблок и стал обладателем богатства, к которому вовсе не стремился? (Если бы это была исконно русская сказка, конь был бы обменян сразу на мешок гнилых яблок, без волокиты.) Нет, сказка эта немецкая (вернее, первыми отловили этот сюжет братья В. и Я. Гриммы). В сборнике Афанасьева вариант сказки совсем не вяжется с русскими лентяями и бессребрениками. В сказке “Мена” мужик награждается за работу золотом, которое меняет на коня, коня на корову, корову на овцу и т.д. до клюки. Рассвирепевшая супруга, чувствительная к концепту собственности, клюкой избивает мужа. Работа в начале и торжество материалистки-жены в финале сказки противоречат доктрине Задорнова-Яковенко. Еще меньше в доктрину вписывается сказка Андерсена - там жена (позабыв, что она датчанка, а не русская) подводит итог всем обменным операциям: «Уж что муженёк сделает, то и ладно».

Сказки с бесплатными чудесами, свалившимися на простака, есть у всех народов. Лампа Аладдина, кошелек Фортуната, Сивка-Бурка характеризуют не национальный характер, а характер эпохи в жизни любого народа. Это мечта любого трудяги железного века. Если бы работники высшей школы работали столько же, сколько простые люди в пору становления волшебной сказки, лекции в вузах читались бы только об отдыхе.

Самоуверенная отсылка к непроверенному источнику (вернее, к смутным воспоминаниям об источнике), не позволяет считать тезис о празднолюбии россиян подтвержденным. Черпая материал и вдохновение из русской сказки, можно при известном апломбе утвердить прямо противоположную гипотезу о меркантильности русских, ценящих превыше всего мелочный вещизм: «С чего иначе все сказания этого народа завершает формула: «И стали они жить-поживать да добра наживать»? Ни русский язык, ни его носители так и не постигли пропасть между моральной категорией бытия и предметами быта, и то и другое для них - «добро». Не напрашивается ли сам собой вывод, что стремление загадочной русской души к добру - это всего лишь по-волчьи ненасытное алкание материальных ценностей? Неписаный закон предков понуждает этих прагматиков не путать яичницу со св. Дарами, и они бездумно следуют этой заповеди, нимало не задумываясь, чем одно отличается от другого! На призыв стремиться к добру (в христианском смысле) у них, набивших всяческим «добром» эти свои ендовы и онучи, готов циничный ответ: «От добра добра не ищут»!»

И довольно о том. Подобной чепухи изрядно уже написано деятелями антигуманных и противоестественных наук, и деятелям гуманитарных и естественных наук не стоит отвечать на этот вздор даже шутками и пародиями – ведь вокруг так много серьезных людей, которые за неимением собственных мыслей готовы подбирать давно выброшенный из головы благородных мужей мусор, что сослепу и впотьмах блеснул фальшивым подобием мысли.

Беспечность, проявленная профессором Яковенко при анализе русской сказки, заставляет усомниться в серьезности его концепции в целом. Усомниться, но пока что не вовсе отринуть ее. Предположим, что тезис о губительном влиянии народной сказки доказан, детская литература вычитана на предмет чудес, как библиотека Дон-Кихота. Каким был бы следующий шаг?

В фокусе разрушительного внимания профессора – русский язык, привязавший нас к России, словно козу к колышку. Яковенко призывает западно ориентированные умы покинуть «гетто русского языка».

Он чеканит советы, словно распоряжения реввоенсовета:

«Английский язык перестает быть языком иностранным и обретает статус языка международного».

Прекрасная идея. Только английский язык и без того имеет этот статус наряду с русским. Оба являются официальными языками ООН.

«Необходим один англоязычный канал национального телевидения».

Здраво. А почему бы профессору не поинтересоваться: уж не существует ли с 2005 года российский круглосуточный информационный телеканал «Russia todey»?

«Школа обеспечивает свободное чтение, понимание и общение».

Как легко в мечтах условное наклонение заменяется настоящим временем!

« Разные курсы для освоения языка людьми старших поколений… Преподавание десятка предметов на английском языке, семинары и ответ на экзамене — обязательная норма системы высшего образования».

А кто будет учить детей до свободного владения? И преподавать на «курсах для старших поколений»? Кто будет читать с кафедры «десяток предметов» на английском? Предположу, что профессор Яковенко соответствует собственным образовательным критериям и может читать курс философии на иностранном языке. А кто еще? В минувшем году аспирантам Института языкознания РАН было велено приводить на кандидатский экзамен по английскому знакомого филолога с научной степенью - для кворума. Институт языкознания не располагает возможностью обеспечить экзамен специалистами. Я знаю это не с чужих языков, я сам был таким «посаженным профессором». Кроме меня в комиссию входили старший преподаватель и ассистент (оба без степени). Все наши профессора с активным английским уже давно преподают в университетах США.

Англоязыкие проекты Яковенко либо уже реализованы без его ведома, либо не будут воплощены никогда. И мы повесили нос – подняться над нашим посконным русопятым бытом без английского не дано, а английского нам не преподано.

Издалека нам временами кажется, что Европа – прекрасный теремок, населенный европейцами, и нам, тоже отчасти европейцам, мешает вползти в этот теремок наш несносный уральский хребет – как уж тут слиться с Европой, когда с крыльца Азия свисает! Но Европа – это не страна европейцев. Это пестрая национальная мозаика. Можно быть европейцем и без знания английского языка.

Прекрасно говорит по-английски германское пространство. Разговорчивы Чехия, Польша, Португалия. Скривясь, без всякой охоты отзывается на английскую речь Париж (но не Франция. А она - один из слонов европейской экономики). Кое-как болтает на английском Северная Италия, но на Юге и островах английская речь вызывает смех. В таком привлекательном для туристов городе, как Толедо, я напрасно умолял о чашке кофе на языках европейского стандарта (coffee, Kaffee, café, а как будет кофе по-испански, я забыл (café. Если бы не живость жестов с обеих сторон, я бы остался без кофе. Испания не говорит по-английски (только Барселона – наименее испанский город). Не знаю, насколько продвинулись в английском Балканы. В отелях на побережье говорят на том языке, на котором предлагают чаевые, в сувенирных лавках актуален язык улыбок и указательных пальцев. Средний бизнес в Европу не пускают, а большой бизнес, если сам не является активным пользователем английского, в состоянии нанять лучших синхронистов.

Паки повторю: «выход из гетто русского языка» - не обязательное условие вестернизации.

Наивно выглядит указание менять народную ментальность введением в школьный план предметов логики и риторики. Кому как не проф. Яковенко (работнику высшей школы) знать, что даже при идеальных условиях, то есть, если проект внедрения красноречия и здравомыслия в школе будет запущен сегодня и его продвижению будут содействовать и бог и кесарь, – первых результатов придется ждать не менее чем через десять лет. Почему? Потому что нельзя вдруг просветить детвору в том, чему сами не учены – это трудно делать даже плохо, а в целях спасения Отечества (то есть хорошо) просто невозможно. Кто будет преподавать логику в школах? Пусть даже речь идет о нескольких снобистски-элитарных лицеях. Учителя истории и обществоведения? Или физики, математики? Какую логику? Неформальную, формальную, диалектическую, математическую или доказательное программирование? Предстоит разработать образовательные стандарты для вузов и школы, произвести переподготовку вузовских преподавателей, разработать учебно-методическую базу (учебные пособия, хрестоматии, сборники упражнений), набрать студентов на пяти- и шестилетний курсы обучения с присвоением квалификации «учитель логики и красноречия», перекроить школьный почасовой план – урезать традиционные дисциплины и внести в сетку новые предметы. И вот тогда (как раз лет через десять) из школы выйдет красноречивый, логично мыслящий абитуриент первого поколения. «Да только песенка стара: покуда травка подрастет, лошадка с голоду помрёт». За десять лет мир изменится так, что и эта логика, и эта риторика безнадежно устареют. К тому же мы вырастили наш проект в идеальных условиях. Остается гадательным, как скоро он начнет плодоносить при нормальных условиях (если, конечно, условия нашей жизни называть нормальными).

Совет отправлять молодежь учиться за рубеж впору только богачам. И то дело – о богачах надо заботиться, ведь богатых в нашей стране становится все больше, бедных все меньше… Это объективные наблюдения (ведь среди бедноты очень высокая смертность). Да только не сверяясь с мнением ученых, буржуины уже давно смекнули, что в этой Европе, где человек человеку Wolf, наш диплом хуже волчьего билета, и европейские университеты пополнились детьми «состоятельных кротов» российского извода. А бедняки не в радость ни Европе, ни самим себе.

Щедрый на рекомендации И. Г. Яковенко не питает иллюзии, будто они воплотимы. Статья с тенденциозным названием «Что делать?» - это умствования кабинетного ученого, гимнастика ума, фата-моргана. Это фантастическая, не связанная с реальностью мечта: «А хорошо бы… Ах, если бы…» Но к чему занижать уровень наших грез? Если уж мечтать о несбыточном и самовыражаться в бессильных назиданиях, не лучше ли сразу целить в яблочко: «Настоятельно рекомендую форсировать второе пришествие Спасителя, за тем, чтобы Он унизил гордых, возвеличил праведных и устроил на земле тысячелетнее царство божие. Второе пришествие предоставит России новые возможности для интеграции в макроэкономическом процессе, обозначится положительная перспектива для решения комплекса социо-культурных проблем: заметно повысится индекс инвестиционной привлекательности культуры, образования, медицины. Примерно на тысячу лет приблизится окончательная победа добра над злом (ἀποκάλυψις…»

Помните, у Достоевского в «Карамазовых», в части «Мальчики», отец больного ребенка восклицает: «Ваше превосходительство!.. так разве ничего, неужели ничего, совсем ничего теперь не спасет?..» На что получает от доктора (никак, впрочем, не повинного в чахотке) совет: «Если б вы, например, могли направить вашего пациента сейчас и ни мало не медля... в Сиракузы, то вследствие новых благоприятных климатических условий могло бы может быть произойти». А больную дочь по весне отправить на Кавказ, а супругу в Париж, в клинику Лепелетье с запиской, которую доктор готов присовокупить без всякой корысти. И вроде доктор человек не злой, и рад бы помочь, чем может, и советы дает верные, но советы эти так невыполнимы, что выглядят циничными и жестокими у одра умирающего.

Вопрос, вынесенный в заглавие статьи Яковенко - «Что делать?» - получает в финале ответ: ничего не поделаешь. Культуры умирают, русская культура не исключение, отсрочить ее смерть могли бы лекарства, которые доктору Яковенко известны по названиям, но которых нет в наличии. Стало быть, и делать нечего, коли ничего не поделаешь. Проф. Яковенко подобен собеседнику, который авторитетно сообщает, что жизнь твоя рано или поздно кончится, и уже сейчас перевалила за полуденную черту. И вроде такой собеседник не прибавляет ничего к тому, что ты и без него знал, но настроение портится и руки опускаются. «Что пользы творящему в том, над чем он трудится?» (Еккл.: 3:9).

Статья проф. Яковенко не то чтобы «неправильная» или «ошибочная» - не в том дело. Это статья несвоевременная. Именно сейчас необходимо действовать, бороться – за демократические права, за соблюдение Конституции, за образование, науку, армию, здравоохранение, за религию (которая, того гляди, будет отделена от церкви), за стариков, за молодых, за здравомыслящих и умалишенных, за экологию, за Дальний Восток, за свободу печати, за русский язык, за архитектурные шедевры, наконец, за глупых девочек, набедокуривших в соборе. И даже если благородные устремления будут поруганы, и правда повержена, и ее апостолы оболганы (что чаще всего и бывает), то в народной памяти останется не апофеоз тьмы, а вера в способность тьме противостоять. И не исключено – никак не исключено, что только так можно повлиять на мироощущение своего народа. (с)adezhurov.livejournal.com/